Александр Островский.
Капитан 2 ранга


ВЕЛИКОЕ ПОДВОДНОЕ ПРОТИВОСТОЯНИЕ

Памяти всех тех, кто стоял у истоков создания Советского атомного флота.

ЧАСТЬ 1. ЗАРОЖДЕНИЕ АТОМНОГО ПОДВОДНОГО ФЛОТА НА ТОФе.

Программа создания советского атомного подводного флота предусматривала стоительство атомных подводных лодок не только на предприятиях, находящихся в европейской части страны ( Северодвинский и Ленинградский заводы, Красное Сормово-Н.Новгород), но и на Дальнем Востоке- в г. Комсомольске на Амуре на заводе им. Ленинского Комсомола ( Генеральный директор Волик Г.К.) с последующей сдачей на предприятии «Звезда» в г.Большой Камень. Для строительства первой серии атомных ПЛ первого поколения был выбран проект 659, ( Главные конструкторы Пустынцев П.П. и Климов Н.А.)

Краткие характеристики АПЛ первого поколения указаны в конце статьи. Впоследствии они прошли модернизацию, и после удаления ракетных отсеков перешли в класс многоцелевых проекта 659т. Первая серия ПЛАРК насчитывала 5 единиц: - ПЛАРК «К-45» вступила в строй 28.06.1961 г. (Командир капитан 3 ранга Белышев В.Г., впоследствии вице-адмирал, Командующий 4 ФПЛ); -ПЛАРК «К-59» вступила в строй 10.12.1961 г. { Командир капитан 2 ранга Ганрио А.В., впоследствии контр-адмирал, командир 8 дивизии 2 ФПЛ); --ПЛАРК «К-66» вступила в строй 10.12.1961 г. (Командир капитан 2 ранга Туманов В. впоследствии контр-адмирал командир 45 дивизии 2 ФПЛ) ; -ПЛАРК «К-122» вступила в строй 13.04.1962 г. (Командир капитан 2 ранга Смирнов В.В., впоследствии капитан 1 ранга, заместитель начальника 288 полигона МО.) ; -ПЛАРК «К-151» вступила в строй 10.04.1963 г. ( Командир капитан 2 ранга Василенко И.В., впоследствии капитан 1 ранга, начальник отдела ОУ ГШ ВМФ СССР).

Используя опыт эксплуатации АПЛ в ВМС США, командованием ВМФ СССР были сформированы в мае 1963 г. два вторых экипажа, равноценные первым ( не надо путать с резервными двусменными экипажами, которые были на дизельных ПЛ): -185 экипаж крейсерской АПЛ проекта 659 для ПЛ К-45 камандир капитан 2 ранга Вереникин И.И., впоследствии контр-адмирал заместитель командира 8 ОПЭСК ТОФ; -331 экипаж крейсерской АПЛ проекта 659 для ПЛ ПЛ К-122 и К-151, командир капитан 2 ранга Рябов В.П., впоследствии вице-адмирал, заместитель Командующего СФ по БП.

Все эти подводные лодки после приемки от промышленности вошли в состав 26 ДиПЛ ( бухта Павловского, залив Стрелок), образованной в 1962 г. на базе 100 БПЛ. Первым командиром дивизии был назначен контр-адмирал Иванов Ю.В. впоследствии вице-адмирал, начальник разведки ВМФ СССР . Во время ВОВ Юрий Васильевич служил штурманом на гвардейской ПЛ С-56 , которой командовал Герой Советского Союза капитан 3 ранга Щедрин Г.И. За всю прожитую жизнь мне не приходилось встречать командира и человека, который пользовался таким заслуженным уважением не только среди подводников ВМФ, но и всех тех, кому приходилось с ним работать В это соединение мне посчастливилось попасть служить летом 1963 г.

После окончания ТОВВМУ им. С.О.Макарова в 1961 г. я проходил службу на ПЛ С-333 проекта 613 19 БПЛ. Занавес секретности, который отделял нас от подводников с АПЛ, был настолько плотным, что практически никакой информации о наших АПЛ не было. Мы знали, что они где-то есть, но где и как на них попасть служить даже не представляли. Однако, 8 апреля 1963 г. в (день гибели АПЛ ВМС США «Трешер»), я сам обратился в отдел кадров флота с просьбой направить меня для дальнейшего прохождения службы на АПЛ. Вскоре, после прохождения медкомиссии моя просьба была удовлетворена.

И в мае 1963 г. я получил назначение в 331 экипаж, который был сформирован в августе 1962 г. Прибыв в 26 дивизию ПЛ в июне 1963 г., я узнал, что из моего экипажа были только офицеры немеханической боевой службы: командир БЧ-1 капитан -лейтенант Яценко Л.И., которого я раньше знал по службе в 19 Бригаде ПЛ , командир БЧ-2 старший лейтенант Черненко В.К., командир БЧ-3 капитан - лейтенант Мосолов Г.В.и командир БЧ-4, нач. РТС старший лейтенант Морозов М.Н., а так же матросы и старшины срочной службы. Остальные проходили обучение в Учебном Центре ВМФ г. Обнинска.

У пирса стояла ПЛАРК К-122. Остальные АПЛ отсутствовали. Мои первые впечатления. ПЛАРК- значительно больше, чем дизельная, особенно её надводная часть, черного цвета (специальное резиновое покрытие, для уменьшения шумности и поглощающения акустических сигналов). Внутри- чистота, много света, новой незнакомой техники, особенно штурманской и ракетной, не говоря уже о БЧ-5. Реакторный отсек и пульт управления ГЭУ ничем особенным от других помещений не отличались, только очень чистым воздухом, слегка насыщенным озоном, наличием тупика на 3-ей палубе, где любили отдыхать на альпаках спецтрюмные, которые обслуживали ядерную установку.

На пульте управления ГШУ был перископ, который удивляя армейских генералов, особенно танкистов. Так один из них, генерал □ полковник, член коллегии КГБ, когда осмотрел АПЛ, сказал, что у вас есть перископ и на лодке также тесно, как в танке.

Хотел бы отдельно остановиться на работе наших кадровых органов. Кому из них пришла в голову идея, при формировании нашего экипажа, в его состав включать офицеров с такими редкими именами: командир - Вилен ( Вилли), старпом - Альфред (Фред), зам -Виктор, помощник -Ян, механик - Роальд, минер-Горальд( или Гарольд не знал он сам). Это были замечательные люди и специалисты и, спустя почти 30 лет мы с ними встречались как с родными людьми.

В июле после окончания обучения прибыл остальной экипаж. В течении 2-х недель мы отработали и сдали элементы задачи № 1. При том, что допуск к самостоятельному обслуживанию заведования (группы, БЧ), несению ходовой и якорной вахты, управлению реактором и кораблем в целом , имел только штурман , ракетчик и связист. Свой первый выход для сдачи задачи № 2 экипаж осуществил на ПЛАРК К-66. Отработка элементов задачи и прием занял 4 дня. Сейчас понимаешь насколько это было формально. Эти сроки диктовались большой государственной политикой. Необходимо было, как можно быстрее, развернуть базирование АПЛ на Камчатке, имеющей свободный выход в Тихий Океан.

После приемки задачи № 2 наш экипаж на теплоходе «Ильич» был отправлен на Камчатку к месту постоянного базирования, в состав 45 ДиПЛ 15 ЭПЛ Камчатской Военной Флотилии ТОФ (командир капитан 1 ранга Салов В.С-), куда мы благополучно прибыли 26 августа 1963 г. 28 августа АПЛ К-122 ошвартовалась у 8 пирса в бухте Крашенинникова Авачинской губы. Это была первая атомная подводная лодка, которая прибыла на Камчатку. На митинге по случаю нашего прибытия начальник ПО 45 ДиПЛ капитан 1 ранга Архипов сказал , что приход нашей ПЛАРК - начало атомного флота на Камчатке.

Прибывшая 28 августа ПЛАРК К-122 ,не выводя ГЭУ из эксплуатации , 30 августа с нашим экипажем вновь вышла на доработку элементов задачи № 2. Выход закончился аварией. В то время, почти ни один выход АПЛ, не обходился без аварийных происшествий, связанных с эксплуатацией не только новой энергетической установки, но и техники других боевых частей.

Не прошло и недели, как был получен аварийный сигнал от ПЛАРК К-151, находящейся в автономном плавании, об авария ППУ ( течь парогенераторов первого контура). Все это очень встревожило командование 15 эскадры ( командир контр-адмирал Рулюк А.А) и КВФ (Командующий контр-адмирал Гончар Н.Ф.). Стало понятно, что освоение новых АПЛ неминуемо связано с серьезными аварийными происшествиями.

Кроме того существующая на Камчатке система обеспечения базирования дизельных ПЛ мало подходила для базирования атомоходов. Проблемы, с которыми мы столкнулись , осваивая новое базирование:

1. Осутетвне стационарных пирсов для швартовки АПЛ, которые вынуждены были стоять в два- три корпуса.

2.Отсутствие учебного центра для отработки на специальных тренажерах действий л/с и ГКП корабля.

З.Отсутствие энергетических мощностей, которые требовались не только при обеспечении повседневного стояночного режима АПЛ, но, главным образом, при вводе ГЭУ в действие. Тот энергопоезд, который обеспечивал поселок и эскадру, вынужден был перестроиться на обеспечение только одной нашей ПЛ. Свет, тепло и воду в поселок стали давать по расписанию на 2-3 часа в день. Для экономии ресурса АБ и дизелей АПЛ, командование эскадры вынуждено было направлять к борту готовившегося к выходу «атомохода» дизельную ПЛ проекта 641, которая своими дизелями обеспечивала электроэнергией АПЛ, тем самым выбивая свой моторесурс не в море для чего они и строились, а на берегу.

4. Техническое снабжение . Тыл КВФ и береговая база 15 ЭПЛ почти сразу же столкнулись с проблемами снабжения и обеспечения жизнедеятельности АПЛ. Так, при доковании в октябре 1963 г в бухте. Сельдевая ( командир дивизиона капитан 1 ранга Камышан В.Ю)нам потребовалось ( по действующим нормам для АПЛ) железного и свинцового сурика больше, чем получала КВФ на год и, забрав его, мы лишили все остальные корабли, ПЛ и суда этой краски. Для помывки реакторного отсека после аварии мы получили 900 кг спирта, в то время норма на дпл пр. 641 составляла 12 кг в месяц, т.е. мы забрали весь спирт-ректификат, полученный бербазой эскадры на полгода. Продовольственное снабжение тоже оставляло желать лучшего. По нормам продовольственного пайка л/с АПЛ положено ежедневно 1 куриное яйцо и молоко. Специальных птицефабрик на Камчатке не было, и нам частично поставляй из подсобного хозяйства, тем самым ограничив питание детей, посещающих детский сад. Молочные продукты практически отсутствовали. Отсутствие специальной технической воды -дистиллата и бидистиллата- для обеспечения ввода и вывода ГЭУ, вынудило командование ВМФ перегнать с СФ Севморпутем спецсудно - ПУС-4.

5. Квартирный вопрос медленно, но решался. Сначала квартиры получили командир экипажа, заместитель по ПЧ , старпом и командир БЧ-5, а спустя 2 месяца и все остальные офицеры и сверхсрочнослужащие. Это были новые дома специально построенные для л/с нашей дивизии. Отсутствие тепломощностей не позволяло поддерживать температуру в квартирах выше 8-10 гр.С. Сейчас много разговоров идет в прессе о контрактной службе в ВС РФ. Мы с контрактниками начали работать с 1962 г., но только на АПЛ. Матрос срочной службы, прослуживший 2 года, мог остаться еще на 6 лет служить по контракту, имея возможность продлевать его. Эта практика полностью себя оправдала и в дальнейшем, на АПЛ все штатные должности, кроне офицерских, могли комплектоваться сверхсочнослужищами.

Особо хотел бы остановиться на режиме секретности, который был организован во всех частях и службах, связанных с АПЛ. Отбор и комплектование л/с АПЛ, ограничения офицеров штабов и отделов флота к допуску ко всем вопросам, связанным с атомными подводными лодками, затрудняло функционирование и управление ими. Так кроме командира 15 ЭПЛ и командующего КВФ ни один военнослужащий или служащий флотилии не имел допуска не только на АПЛ, но и на территорию дивизии АПЛ. Это порождало различные слухи и домыслы. Особенно смущало, то, что мы на АПЛ ходили в спецодежде СРБ, и что АПЛ были черного цвета, (за что их прозвали «Черная Мэри»). В г. Петропавловске ходили слухи , что на атомоходах служат зеки, о чем меня неоднократно спрашивали в отделе ГС КВФ, куда я приезжал по служебным делам.

Отсутствие какой-либо информации о службе на АПЛ вызывал страх офицеров и сверхсрочнослужащих дизельных ПЛ , подкрепленный двумя аварийными случаями, которые произошли в первый месяц пребывания АПЛ в составе 15 ЭПЛ.

Так, когда мы осуществляли первый ввод ГЭУ (главной энергетической установки) в 10 часов утра перед первым выходом в море, большинство офицеров с «дизелей» под разным предлогом ушли домой, как мы узнали позже, боялись облучения.

Флотилия не была готова к необходимому обеспечению функционирования АПЛ Действовал старый советский принцип: приходит ПЛ, привязывается к дереву на берегу,и несмотря на то, что ничего не готово для её обеспечения, докладывает, что освоила базирование.

Американцы, прежде чем разместить в Сан-Диего свои АЛЛ, направили туда группу офицеров, которые в течении полугода все подготовили для нормального функционирования системы берегового базирования.

2 ноября в состав дивизии вошла ПЛАРК К-151, пришедшая из состава 26 ДиПЛ после автономного плавания в Тихом океане, где она попала под воздействие цунами. После чего атомный флот увеличился вдвое, как сказал нач.по дивизии. Затем почти одновременно с СФ пришли 12.09.1963 АПЛ К-115 проекта 627а под командованием капитана 2 ранга Дубяги И.Р. ( впоследствии конт-адмирала) и 30.09.1963 г ПЛАРБ К - 178 проекта 658м под командованием капитана 1 ранга Михайловского А.П., ( впоследствии адмирала, Командующего СФ). Это были переходы подо льдами Северного Ледовитого Океана. За переходы командиры были удостоины звания Героев Советского Союза, а остальной л/с награжден орденами и медалями СССР.

Здесь я хотел бы особо остановиться на вопросе награждения л/с АПЛ ТОФ за освоение новой техники и совершенные ими подвиги. Если Северный флот был любимцем ГК ВМФ адмирала флота Советского Союза Горшкова С.Г., то ТОФ-пасынком. За все время освоения атомного флота на ТОФе ни один человек не получил звание Героя, даже командир первой тихоокеанской ПЛАРК капитан I ранга Белышев В.Г. На Северном флоте дело обстояло совсем по-другому. Экипажи первых АПЛ за походы, как правило, всегда получали правительственные награды. Даже Командующий ТОФ адмирал Амелько Н.Н. как то на совещании руководящего состава флота сказал, что мы привыкли людей только наказывать, а поощрять забыли.

Итак, в конце 1963 года на Камчатке 45 ДиПЛ имела в составе 4 АПЛ и значилась в списках Генштаба, как боевая единица. На подходе были новые атомные подводные лодки первого поколения , серия из 13 единиц пр. 675, построенные в г.Комсомольске на Амуре. Но это другая история.

2. АВАРИЙНЫЕ ПРОИШЕСТВИЯ ПЕРВЫХ АТОМНЫХ ПОДВОДНЫХ ЛОДОК ТОФ.

Освоение новой техники, особенно, когда действует сложная система человек-техника допускающая определенное количество сбоев, неминуемо приводит к аварийным происшествиям и катастрофам. ГК ВФМ СССР Горшков С.Г. неоднократно указывал, что аварии на флоте есть результат ошибочных ( безграмотных или безответственных ) действий л/с. Можно на это списывать все, однако надежность техники и вооружения не была достаточной. Только сейчас , спустя десятилетия, начинаешь понимать и переосмысливать события тех дней. Командование ВС СССР, практически никогда не уделяли должного внимания психологической устойчивости военнослужащих в той или иной обстановке, будь то атомная подводная лодка, несущая боевую службу в удаленном районе мирового океана или солдаты в боевой условиях в Афганистане или в Чечне. Роль психолога, как правило, возлагалась на политработников, большая часть которых не только не была подготовлена к выполнению этой задачи, но и всячески уклонялась от этого. Кто и когда задумывался над тем, почему в сложной ситуации одни теряются, другие наоборот действуют четко и организовано. Аварийные происшествия, как лакмусовая бумажка, демонстрируют профессиональную выучку, натренированность л/с, персональную ответственность за порученное дело командиров всех степеней.

Анализ аварийных происшествий и катастроф значился только в приказах ГК и МО. В ВМС США с послевоенного периода д.е.с 1945 г., существовало управление , которое занималось изучением, анализом и предупреждением аварий и катастроф, чего нет даже сейчас в нашем ВМФ. А ведь всем известно, что аварии повторяются из года в год. Так, в марте 1968 г. погибла на боевой службе ПЛ К-129 проекта 629, а в июне 1973 г. произошла катастрофа с ПЛАРК К-56, при этом погибло 28 человек. Спустя 5 лет в июне 1978 года было аварийное происшествие на крейсере «Синявин», повлекшее гибель 23 человек, а в июне 1983 г. погибла ПЛАРК К-429 погибло 18 человек. Даже простым глазом видна простая установишаяся периодичность аварий. Объяснений этому я нигде не встречал. Может кто сможет дать вразумительное разъяснение? Сбором информации по боевой службе у нас занимался 24 НИИ ВМФ, который считал своей основной задачей защиту надуманных кандидатских и докторских диссертаций, офицерами, многие из которых и дня не служили на кораблях ВМФ.

Я хотел бы вкратце описать те аварийные ситуации, которые происходили при освоении новых атомных подводных лодок.

3. ПЕРЕХОД АВАРИЙНОЙ АТОМНОЙ ПОДВОДНОЙ ЛОДКИ К-122.

В связи с выходом из строя 5-ти парогенераторов правого борта и 4-х левого, было принято решение - направить ПЛАРК К-122 на судоремонтный завод в б.Б.Камень для текущего ремонта и замены парогенераторов. Выход был назначен на 20 декабря 1963 г. Загрузив в ракетные контейнера вещи л/с, часть из которых еще находилась в отсеках, ПЛ, ведомая двумя буксирами и ледоколом , вышла из АвачинскоЙ губы в район дефферентовки. Во время дифферентовки было обнаружено поступление воды в среднюю группу ракетных контейнеров и на 2-ую (приборную БЧ-2) палубу 3-го отсека. Было принято решение-всплыть и следовать по плану. Однако, при продувании носовой и кормовой групп ЦГБ от дизель - генераторов, был подплавлен опорный подшипник дизель-генератора п/б и дизель выведен из строя. Попытка передать РДО на берег не увенчалась успехом, т.к. антенна оказалась залитой. Тогда командир принял решение - возвратиться в базу для устранения неисправностей. Каково же было разочарование командира 15 ЭПЛ контр-адмирала Рулюк, когда утром, придя на службу, он увидел стоящую у пирса нашу ПЛАРК.

Устранение неисправностей с привлечением специалистов СРЗ и 20-ти литровой канистры спирта, используемого для внутрисоюзных универсальных расчетов, позволило подготовиться к новому выходу 25 декабря, чтобы встретить новый 1964 г. в поселке Промысловка Приморского края» где проживали семьи членов экипажа, т.к. прибытие по предварительной прокладке намечалось на 10.00 утра 30 декабря. Небольшое отступление.

Командиром БЧ -1 ПЛАРК К-122 был вновь назначенный после окончания специальных классов капитан -лейтенант Ершов В.П., а штатный командир ЭНГ старший лейтенант Фомин Н.П. находился в отспуске за два года. Поэтому меня, как имеющему допуск к управлению БЧ -1, прикомандировали на переход. Следует учесть, что после прохождения СБР и полного размагничивания, когда ПЛ три недели стояла обмотанная кабелями, не были проведены ни девиационные , ни радиодевиационные работы и поэтому поправка магнитного компаса и радиодевиация АРП-53 были неизвестны. Поправки лага ( после докования) без мерной линии не были определены. Это по линии штурманов. Более сложная ситуация складывалась у механиков. Кроме того, что возможности парогенераторов были на пределе; но и запасные энергоносители имели следующие возможности: АБ только 30 минут могла обеспечивать ПЛ, а дизель-генератор п/б после ремонта гарантированно мог работать 18 минут, в то же время дизель-генератор л/б всего 15 минут. Таким образом, в случае аварии с установкой электроэнергии хватило бы на 60-65 минут, а потом ПЛ погрузились бы в темноту. Но несмотря на все это, было принято решение - идти домой , куда мы и вышли 25 декабря.

Первая неприятность случилась после прохода 4-го Курильского пролива и погружения в подводное положение. Снова было обнаружено поступление воды на приборную палубу 3- го отсека. Неисправность устранили довольно-таки быстро. Надо заметить, что весь переход по решению штаба ТОФ был расчитан на ход 12 узлов, что поставило нас в крайне тяжелое положение. После погружения в 23 часа командир ушел отдыхать, оставив за себя на командирской вахте старпома капитан 2 ранга Банокина Г.Н. Старпом пригласил в ЦП ком. Д-1 ( командира дивизиона движения) и 1 -го управленца. В штурманской рубке прошло маленькое совещание - какую скорость мы смогли бы выжать из остатков наших парогенераторов («бочек»). Операторы прикинули и в течении 8 часов, во время отдыха командира, обеспечили ход 18 узлов. Это смогли сделать только высокопрофессиональные операторы. Утром , придя в ЦП командир снова уменьшил ход до установленного командованием Флота 12 узлов. Через несколько часов в результате «течи» одного из оставшихся трех, парогенератора по правому борту и одного из 4-х по левому борту, которые были «отсечены», обстановка резко ухудчилась, ибо по всем действующим документам необходимо расхолаживать реактор п/б, но электроэнергии для обеспечения движения и расхолаживания установки п/б нам бы не хватило. К тому же из-за броска напряжения и несрабатывания БА вышел из строя один из 2-х гирокомпасов. Каждый раз как только командир уходил из отека, старпом под свою ответственность увеливал ход до 17 узлов, это позволило на сутки раньше планового срока подойти к проливу Лаперуза.

При подходе, а мы уже не имели обсервации около 60 часов, т.к. метеоусловия и неисправности навигационных приборов не позволяли это сделать. Начальник Службы-РТС капитан-лейтенант К. пригласил меня в рубку радиолокации для определения места с использованием станции РЛК-101. Настраивая станцию, он разбил клистрон, а запасного у нас не было.Так мы не только не смогли уточнить свое место, но и оказались в радиотехнической слепоте. После всплытия в назначенной точке при подходе к проливу Лаперуза, погода испортилась. Дул сильный до 7 баллов ветер , температура опустилась до 15 -18 гр. С ниже нуля, шел сильный снег, видимость нулевая, несколько метров. Корабля сопровождения при форсировании пролива Лаперуза Командованием Флота нам выделено не было.

Не имея радиолокации, почти вслепую, мы быстро двигались к проливу. В это время поступил доклад из 5-го реакторного отсека. Греется опорный подшипник основного питательного насоса реактора п/б. Температура на пределе, более 110 гр.С Повышение еще на 2-3 гр. С требовалось остановить насос и начать расхолаживание установки. Правда технически выполнить это не было возможно из -за описанных ранее неисправностей. В такой ситуации нас ожидает тепловой взрыв ( то, что было на Чернобыльской АЭС), поэтому приказано разобрать средства индивиндуальной защиты (ИСП-60). На ПЛ на переход кроме основного экипажа было прикомандировано несколько человек из разных управлений штаба и тыла флота, на которых аппаратов взято не было. Командир по трансляции дал команду, чтобы л/с смог бы написать письма родным и близким и должен быть готовым исполнить свой воинский долг до конца. Одновременно была подготовлена и передано РДО в адрес Командующего флотом с перечислением 68 неисправностей и запросом увеличить ход, чтобы успеть прибыть в базу своим ходом, а не на буксире.

Перед проходом пролива Лаперуза, уточнили свое место по глубинам, опасаясь наскочит на Камень опасности, небольшой островок, расположенный в середине пролива. Сам пролив проскочили , как «Летучий голландец»: вслепую, без локации, в шторм, при видимости несколько метров на полном надводном ходу. После прихода в точку погружения, погрузились и командир сам приказал увеличить ход до максимально возможного. Всплыли через 4 часа под перископ для приема РДО, в котором ОД Флота запрашивал командира подтверждение готовности принять участие в учении в районе Корейского пролива в течении 5-7 суток и срок прибытия в этот район. И это после получения ими нашего РДО с криком о помощи? Такие безграмотные действия командования флота ставили ПЛ на грань катастрофы. После прибытия в базу на докладе команира ПЛ Ком ТОФ адмирал Амелько Н.Н. сказал, что мы здесь в штабе - дураки, ничего не знаем и не понимаем в АПЛ. Не отвечая на полученное РДО, командир повторил РДО с неисправностями и, вновь погрузившись, увеличил ход.

Доклад о температуре подшипника поступал в ЦП каждые 15 минут. Правда , когда спросили командира БЧ-5 , как они определяют температуру , он сказал, что на ощупь. Естественно температура была значительно больше установленного предела, но советская техника выдержала экзамен еще раз.

29 января мы всплыли в установленной точке и легли на курс в залив Стрелок. При выборе ориентиров на берегу для определения места в темное время суток мы посчитали, что сегодня воскресенье, значит в рыбацком поселке все будут около магазина, который должен светиться ярче всех других объектов посёлка. Так оно и было.В базу вошли без замечаний. В момент швартовки к пирсу №1 в б. Павловского на мостик поднялся шифровальщик и передал командиру полученное РДО. В нем значилось «Разрешаю увеличить ход. После прибытия в базу-на доклад. Ком ТОФ». Такие события остаются в памяти на долгие годы. Только когда занавес секретности , который окутывал все, что было связано с атомным флотом, спал, появилась возможность рассказать как это было.



Александр Островский

ХОДИЛИ МЫ ПОХОДАМИ...

Из воспоминаний бывшего Командующего ТОФ адмирала Амелько Н.Н.

" В один из приездов в Приморье Алексей Николаевич Косыгин решил ознакомиться с городом Находка, куда я его и доставил на большом противолодочном корабле. В городе Находка, заслушав доклад Председателя Горисполкома, он посетил торговый порт,судоремонтный завод и консервно-баночную фабрику. По дороге я предложил Алексею Николаевичу заехать на базу атомных подводных лодок - это по пути. Осмотрел базу, ее строительство только что было закончено, остался доволен тем, что всё в комплексе: причалы, казармы, хранилища ракет,санпропускник, лаборатория. Я предложил посетить одну из подводных лодок, накануне вернувшуюся из боевого похода. Он согласился. В санпропускнике надел синее рабочее платье, прошел дозконтроль, и мы вошли на лодку, которую он облазил полностью. У личного состава интересовался службой, бытом, питанием. В каждом отсеке интересовался предназначением механизмов, надежностью работы. Посещением лодки он остался очень доволен."

Вот о походе этой АПЛ я хотел бы поделиться с вами своими впечатлениями.

Начиная с мая 1964 г. советские атомные подводные лодки вместо автономных походов начали нести боевую службу в удаленных районах Мирового океана- У американцев это называлось боевым патрулированием. Закончив обучение в Палдиски, наш экипаж прибыл в б. Павловского для подготовки к приему ПЛАРК К-23 от примышденности. Новостроящейся ГШАРК К-23 проекта 675 находилась на стапелях судостоительного завода в г. Комсомольске - на -Амуре.

Узнав, что одна из АПЛ собирается на БС, я обратился к Ф-1 с просьбой - принять участие в этом походе, тле всегда считал, что штурман все свободное время должен быть в море. Это - единственная морская профессия в ВМФ. Неплавающий штурман, что неоперирующий хирург.

Получив разрешение, я передал дела младшему штурману и вместе со своим командиром и механиком убыл на уходящую ПЛ. В декабре 1966 г. ПЛАРК К-48 проекта 675 26 ДиПЛ под командованием капитана 1 ранга Катышева А.П,(впоследствии контр-адмирал Герой Советского Союза) получила боевое распоряжение и вышла из б.Павловского залива Стрелок для несения боевой службы в Филиппинское море.

Командиром БЧ-1 на АПЛ был капитан 3 ранга Асташин Е.В., командиром ЭНГ старший лейтенант Шахворостов В.И. По обоюдной договоренности я взял на себя несение штурманской вахты с 20.00 до 8.00 , т.е. всю ночь, с тем, чтобы днем штурманы могли заниматься своими повседневными делами. Маршрут похода проходил через Японское, Восточно-Китайское и Филиппинское моря, через Корейский пролив и пролив Токара. ОКаждый из них имел свои особенности.

К вечеру подошли к Корейскому проливу и всплыли. Форсировать его решили Восточным проходом. Впереди по курсу увидели, что все море было в огнях от японских и корейских рыболовных судов, а рыбацкие сети преграждали нам путь. Двигаться приходилось с большой осторожностью по двум причинам: во-первых, можно было намотать на винты рыбацкие сети и потерять ход, а во- вторых, мы не включали ходовые огни, шли как призрак, в слепую. В связи с обнаружением нескольких десятков работающих корабельных РЛС, выбрали режим работать РЛС - «однообзор» с периодичностью 15 минут. После прохода и погружения до подхода к проливу Такара, соединяющему Восточно-Китайское и Филиппинские моря, все было нормально. Проход проливом Токара затруднен большой скоростью встречного приливо-отливного течения (из Филиппинского моря) до 8-10 узлов. Это было очень серезной проблемой при форсировании пролива не только для дизельных ПЛ, но и для атомоходов. Но все прошло благополучно.

Обратил внимание на маяк Токара, который находится на о. Яку. Он находится на скале высотою несколько сот метров и имеет оптическую дальность около 80 миль. По-моему маяков с такой большой дальностью во всем мире нет.

Утром, после определения места и приема РДО, ПЛ внезапно обнаружила работу в активном режиме ГАС(сонар), а затем сразу работу около десятка станций. Оценив обстановку, командир принял решение продолжать движение в район БС, уйдя для скрытности под слой скачка на глубину 180-200 метров. Работу множества сонаров мы наблюдали несколько часов. Подвсплыв на перископную глубину, обнаружили АПУГ в составе: АВП «Эссекс» и с ним до тридцати кораблей охранения. Вся эта группировка следовала из района, откуда они вела боевые действия против ДРВ, в базу на Окинаве на празднование Рождества. Поэтому мы для них , как показали при анализе результаты разведки, были неплановыми и неинтересными. Нахождение в центре АПУГа дало возможность наглядно почувствовать, что значит попасть в такую ситуацию в военное время.

До района боевой службы была еще неделя хода. Через 5 суток при подходе к району во время сеанса связи мы получили РДО- развернуться в новый район, расположенный за 1500 миль от нашего местонахождения и быть готовыми по наведению с ОКП ТОФ перехватить идущие из «штатов» в Японию новейшие американские корабли: атомные ударный авианосец «Энтерпрайз» и фрегат УРО «Бенбридж».

Просчитав ситуацию, приняли решение идти самым полным ходом и в течение трех суток занять новый район. Начались большие гонки, когда все механизмы в течении 80 часов работали при максимальной нагрузке . Всё были напряжены до предела. Операция была под яичным контролем ГК ВМФ и Министра Обороны. Мы с честью ее вьшолнили. Хотя последние сутки проходили в очень напряженном режиме: 50 минут полного хода, всплытие на перископную глубину , прием очередного РДО с координатами целей, переразвертывание и снова «гонка». Надо учитывать особенности подводного плавания в Филиппинском море и проходе между Марианскими островами и островами Кадзан при выходе в Тихий Океан. Во-первых, это малоизученый в гидрографическом отношении район с частыми вулканическими явлениями с возникновением и исчезнавением целых островов. Была возможность касания поднимающегося грунта при движении даже на глубине 180 метров, когда глубина по карте несколько тысяч метров, как это было с ПЛАРК К-57 в этом же районе годом раньше. Во-вторых, наличие сильных неизученых, а значит неизвестных, подводных послойных течений, когда в зависимости от глубины погружения скорость и направление течения могут меняться на противоположные, затрудняло вести счисление.

Время для обсерваций при всплытии под перископ на сеанс связи выделялось 5-7 минут, что в условиях сильной облачности, крайне недостаточно. Каких -либо приборов для определения величины и направления течений у нас не было, а материалам лоции верить , как показал опыт, нельзя, Поэтому возникающие, каждые 12 часов при всплытии для обсервации невязки в местоположении достигали 20-30 миль. При таких ошибках наведение при встречном движении двух скоростных объектов без наличия на борту средств обнаружения с большой дальностью практически невозможно. До сих пор удивляюсь, как мы встретились с американскими кораблями. Это было в 17 часов местного времени. Только начинались вечерние сумерки. На очередном сеансе связи в перископ мы обнаружили «супостата». Он шел прямым курсом 270 гр. четко на Запад со скоростью 27 узлов, весь в огнях. Дистанция до него была 75-80 кбт. Он хорошо был виден в перископ. Старший помощник командира капитан 2 ранга Александров по силуэту внес корректуру, которую мы донесли на ОКИ ТОФ, что с АВУА следует не просто фрегат, а именно атомный фрегат УРО «Бендбридж». Мы провели две торпедные атаки «условно», а затем еще 2 ракетные. На бумаге потом все выглядело красиво. В жизни вероятность выхода и уничтожения была близка к 2%.

Закончив боевое маневрирование, получили приказ следовать в ранее назначенный район, занять его и приступить к несению боевой службы.

Возвращались мы 6 суток. Маневрирование в районе простое: 7 дней лежишь на одном галсе в сторону о. Гуам б. Апра, где базировалась 15 ЭПЛ ВМС США ( 7 ПЛАРБ типа Медисон), 7 дней- на противоположном галсе. Настроение у всего экипажа было приподнятое после такой встречи с американцами. К тому же приближался Новый год, который все с нетерпением ждали. Правда ничего хорошего в свой первый день он нам не принес. Я заступил на вахту в ночь под Новый 1967 год. В 00.00 командир ПЛАРК поздравил экипаж с Новым годом и ушел отдыхать. Вот тут и начали развертываться события одно за другим.

Сначала сгорел усилитель в одном из приборов навигационного комплекса «Сила-675», о котором у штурманов ходила шутка « Бог создал четыри зла: Силу, Лиру и ГА , а потом он обалдел и придумал ГВЛ». Разобравшись в причинах частичного задымления отсека, провентилировали его и немного успокоились. И тут снова почувствовали запах гари и опять произошло частичное задымление 4-го отсека ( на ПЛАРК проекта 675 ЦП находится в 4-ом отсеке), т.к. вышла из строя ГВЛ перископного секстана.

Поэтому мы лишились возможности опредлять свое место астрономическим способом без всплытия в позиционное положение. На устранение неисправности ушло трое суток. За это время наша невязка в месте составила около 38 миль.

В 3 часа ночи командир пошел по отсекам проверять несение вахты л/с . Вахтенный механик сел за горизонтальные рули для тренировки, хотя это не его дело. Как вдруг лодка перестала слушаться горизонтальных рулей и начала дифферентоваться на нос. Вахтенный механик и вахтенный офицер сначала подумали, что командир решил их проверить и дал соответствующую команду вахтенному 10 (кормового) отсека. На самом деле произошла заклинка кормовых горизонтальных рулей «на погружение». Только тогда, когда дифферент достиг 12 гр на нос и мы погрузились со 100 на 160 метров, все поняли , что надо принимать меры. Была дана команда в 10 отсек и командир лично ключем сумел ввести в действие КГР.

Около 5 часов утра произошло еще одно ЧП. Старшина команды штурманских электриков решил отметить Новый год и выпил 0.5 литра спирта, который он « наэкономил» за время похода. В результате у него произошла остановка сердца. Медик был не менее пьян, но жизнь ему спас..

На этом неприятности не прекратились. Командир БЧ-5 дал распоряжение, что помывка в душе 8-го отсека для л/с БЧ-люкс(немеханических БЧ БЧ), только до 21.00 часа. Это его «инициатива» могла привести к большой беде. В 23 часа в душ пошел офицер БЧ-2. Как только он намылился, вахтенный электрик , выдернул предохранитель на распредщите, следуя указаниям командира БЧ-5. Т.к. водонагреватель находился под напряжением, то это привело к короткому замыканию и возгоранию щита, о чем сразу нее поступил доклад в ЦП от вахтенного трюмного 8 -го отсека, который после доклада, используя ВПЛ, потушил пожар. На всё ушло 10-12 секунд. Щит был залит пеной, а пожар ликвидирован. Несколько часов потом электрики чистили этот щит, и что они думали о механике можно только догадываться.

Но всему приходит конец. Наступил момент, когда мы закончили боевую службу в районе и легли на курс в базу. Но не тут то было. Через 6 часов Мы получила новое РДО. «Занять новый район ( размером 500х900 миль), расположенный за 1200 миль к северо-востоку, и начать поиск американских ПЛАРБ, в готовности с обнаружением вести длительное скрытное слежение». На это нам выделялось 60 часов. Значит снова большие гонки. Следует учесть, что ПЛАРК проекта 675 специалисты акустики - называли «Ревущая корова», из-за большой шумяоети работающих механизмов(особенно «свист» редуктора ГТЗА).

Американские ПЛАРБы имели шумность равную фону, поэтому обнаружить их нашими ГАС практически было невозможно. Об этом знали все, кроме тех, кто нами командовал. От приказа до выполнения подчас несоизмеримое расстояние. Но приказ есть приказ и его надо исполнять. Мы нанесли новый район на карту, расчитали маршрут и, врубив самый полный вперед, понеслись вперед.

Но вдруг в центральном появился интендант и доложил командиру, что продуктов у нас хватит только на время возвращения в базу.т.е. в обрез. Если нам продлят боевую службу на 15-20 суток, а это было реально, в РДО об этом было прямо сказано, то нам есть будет нечего. Такой случай уже был на ПЛАРК К-57, когда в поход с ними пошел командир 26 ДиПЛ контр-адмирал Корбан В.Я. Причем, на борт он поднялся за 15 минут до отдачи швартовых. Интендант проворовался и решил в походе съэкономить и покрыть недостачу. Продуктов было на 45 суток. Срок несения БС им продлили на 15 суток. Л/с питался очень скудно. Утром одна сушка и стакан чая, в обед банка тушенки на 3-их, вечером одна сушка и чай. Все думали, что по возвращению интендант сядет, но его пожалели. У нас сложилось нечто подобное. Через двое с половиной суток мы заняли новый район и расположили курс ПЛ таким образом, чтобы первые 5 суток находиться как можно ближе к базе. На вторые сутки, вечером мы получили новое РДО « ПЛ прибыть в точку рандеву (около нашей базы) к 18.00 28 января 1967 г. Экипажу быть готовым к встрече Главы Советского Правительства.». Мы услышали в последних известиях по радио, что Председатель Совета Министров СССР А.Н. Косыгин прибыл в Приморский край. Нам все стало ясно. А.Н. хочет посмотреть ПЛАРК, вернувшуюся из боевого похода. Все стали намекать командиру, что, мол, пора сверлить дырочку для Героя.

Опять полным ходом через три моря домой. За поход ПЛ прошла полным ходом более 250 часов. Такого использования ГЭУ на АПЛ первого поколения на БС никогда не было. Пришли во - время. С запасом 35 минут. Последние три дня на ПЛ была большая приборка с подкраской. Все «вылизали» и навели порядок. 28 января ПЛ ошвартовалась у пирса, а мы, трое прикомандированных, ушли к себе в казарму.

И действительно, 29 января на борт ПЛ поднялся Глава Советского Правительства, осмотрел, поблагодарил.Но никого не наградили и не поощрили: ни Глава Советского Правительства, ни ГКВМФ, ни КомФлотом и вообще никто. Хорошо, что хоть не наказали, за что надо было бы найти-нашли. Недаром на флоте ходит поговорка, высшая мера поощрения-снятие ранее наложенного взыскания.

Да. Только на берегу я увидел заместителя командира по политчасти, который первым сошел с корабля и направлялся в ПО с докладом. Оказывается он тоже с нами был на борту, но за все время похода я ни разу не видел его не только в ЦП, но и в кают-кампании.

Видно «трудно» ему было. Как тут не вспомнить четырехстишие, посвященное замполиту, которое было опубликовано в журнале КВС №9-1964г.

«Я ушел отдыхать, он на вахте остался.
Море долго еще продолжало штормить.
Много раз я в походе с вахты сменялся,
Замполита же некому было сменить!»

Прошли годы. Великое противостояние закончилось, и только медаль «Ветерану холодной войны на море» напоминает о делах давно прошедших дней.

Капитан 2 ранга
Александр Иосифович Островский.
Рига, 17 октября 2005 г.

Александр Островский.
"Ходили мы походами"
Читать далее >>>…