Константин Гайворонский.
ВЕСТИ Сегодня,
02 апреля 2007

ГОРЬКИЙ "ПОРТВЕЙН" ДЛЯ ВАШИНГТОНА.





45 лет назад советские подводники показали американцам кузькину мать.

В космос мы полетели первыми — тут и спорить нечего. Но как бы ни было, это событие значимо для истории, и на стратегический расклад в противостоянии СССР и США оно мало влияло. Зато влияло вот что: к апрелю того самого "космического" 1961 года американцы уже научились запускать баллистические ракеты из–под воды. А мы еще нет.

Сегодня контр–адмирал в отставке Абраменко Энвер Александрович — председатель Общества ветеранов моряков–подводников в Латвии. 45 лет назад он был помощником командира крейсерской подводной лодки стратегического назначения К–142 на Северном флоте. Именно она первой в нашем Военно–морском флоте произвела пуск баллистической ракеты из–под воды.

— До этого для пуска ракет нашим подводным лодкам приходилось всплывать в надводное положение, а затем несколько минут готовить ракету к старту. Это лишало подводную лодку ее основного преимущества — скрытности, при пуске ее в любой момент могла обнаружить и уничтожить противолодочная оборона американцев, — рассказывает Энвер Александрович.

— Американские же подводные лодки типа "Джордж Вашингтон" стреляли "Поларисами" из–под воды, да еще на полпорядка дальше — 2200 км.

А когда противник обладает таким стратегическим преимуществом, это не только позволяет ему действовать скрытно — у него появляются нехорошие мысли насчет превентивного удара…

…Сначала у нас попытались переделать "надводную" ракету Р–11ФМ для стрельбы под водой. Но летом 1959 года на испытаниях в Черном море ракета не вышла из–под воды, зато при всплытии подводной лодки стартовала самопроизвольно. К тому же она "стреляла" всего на 168 км. Стало ясно — нужна принципиально новая ракета. За ее разработку взялось конструкторское бюро во главе с Виктором Макеевым — учеником Королева. Был разработан комплекс подводного старта с ракетой Р–21. Для его испытаний в 1961 году был специально построен подводный ракетный крейсер К–142, бортовой номер 777.

— Из–за строгой секретности все, связанное с нашей лодкой, стало обрастать легендами. Например, из–за номера 777 на Северном флоте ее прозвали "Портвейн", и флотское предание гласило, что офицеров на нее брали только с соответствующими "счастливыми" фамилиями: Водкин, Пивин, Рюмин, — смеется Абраменко. — Это, конечно, флотская байка: с говорящими фамилиями у нас было всего трое — командир Бочкин, штурман Старкин и командир торпедной боевой части Поливода.

К испытаниям готовились очень серьезно: пуск хотели приурочить к 23 февраля 1962 года, так что в ходе подготовки к пуску работа кипела. Конечно, волновались. Всю механику процесса мы знали, но как пойдет на практике? У предыдущих ракет с надводным стартом в случае аварии предусмотрена система аварийного сброса со стартовой платформы в море, а Р–21 в аварийной ситуации из шахты выбросить было невозможно. Причем конструкторы в борьбе за уменьшение веса — ракета и так тянула на 21 тонну — сделали ее стенки довольно тонкими.

Давление на глубине 50 метров — 5 кг на квадратный сантиметр. Выдержит ли металл? На испытательных стендах выдерживал, но мало ли…

А внутри ракеты два компонента жидкого топлива, при обоюдном соединении воспламеняющихся, и если корпус ракеты не выдержит забортного давления, они соединятся и устроят такой фейерверк! Успокаивало присутствие при первом пуске главного конструктора Макеева.

К 23 февраля 1962 года мы были в заданном квадрате Баренцева моря, но наверху штормило. Решили не рисковать, ждать следующего дня — 24 февраля. Погрузились на стартовую глубину. Около 35 минут вычислительный комплекс вводил в ракету полетное задание: координаты, время, угол тангажа, высоту полета и т. д. Заполнили водой ракетную шахту, выравняли в ней давление с забортным.

Когда повернули ключ на "старт", в отсеках стояла мертвая тишина. Только Макеев произнес: "Ну все, теперь процесс необратим…" Следущие 10–15 секунд, пока срабатывали пиропатроны двигателя ракеты, были, мягко говоря, напряженными. Наконец толчок, корпус подводной лодки слегка вздрогнул… Доклад из ракетного отсека в центральный пост: "Ракета вышла!" Получилось! Тут и облегчение, и ликование — все вместе.

…В том же году подводная лодка К–142 еще 27 раз стреляла из–под воды по программе испытаний на различные дальности и в различных условиях. Через год ракетный комплекс приняли на вооружение. Р–21 оказалась одной из самых надежных баллистических ракет и простояла на вооружении почти 20 лет. А в июле 1962 года подводный старт показали Н. С. Хрущеву.

— Он приехал тогда в Мурманск, поездил по области, выступил на городском стадионе. И тут произошла осечка. День был яркий, солнечный. Никита Сергеевич разошелся и назвал собравшихся мурманчан "вдвойне дорогими", намекая, что заполярные надбавки они получают зря. Стадион недовольно загудел, митинг свернули, а Хрущеву решили поднять тонус корабельными стрельбами. Шоу устроили по полной программе: правительственная группа наблюдала за маневрами флота с борта крейсера: сбили самолет–мишень, устроили масштабные стрельбы. Но гвоздем программы была стартовавшая из–под воды баллистическая ракета. Не обошлось без очковтирательства. "Это что, атомная лодка?" — спросил Хрущев. "Конечно!" — заверил его министр обороны.

Адмиралам пришлось молча подтвердить этот доклад. На самом деле К–142 была дизельной подводной лодкой, и по сравнению с атомными ее возможности, конечно же, ограничены. А в это время уже в самом разгаре шла операция по переброске советских ракет на Кубу. И вот интересно: пошел бы Хрущев на предельное обострение ситуации, если бы знал тогда, что атомных ракетных подлодок с подводным стартом у нас еще нет?

…Контр–адмирал Абраменко потом сам командовал подводным ракетным крейсером стратегического назначения К–36, играл в кошки–мышки с американскими противолодочными субмаринами, чьей задачей было выследить наши сумбарины и в "час Ч" уничтожать их торпедами.

Многократно ходил в автономки в Атлантике и Тихом океане, обучал молодых командиров подлодок. В 1981–м стал контр–адмиралом. Но тот первый ракетный пуск — конечно, веха незабываемая. О чем и полученный боевой орден Красной Звезды напоминает.

–Зачем это все надо было? Мы добились паритета с американцами. А значит, сохранили мир. Никто не станет бомбить равного по силе противника, которому есть чем ответить. Это с Югославией они смелые…

…А ордена за "мирные" пуски дают и сегодня. В 2004 году два подводных атомных крейсера 667–го проекта на глазах у Путина не смогли произвести пуск ракет. Выводы были сделаны, деньги флоту выделены — не так много, как нужно бы, но все же… Прошлым летом подлодка "Екатеринбург" пустила баллистическую ракету с Северного полюса — из–подо льда. За это ее командир получил звезду Героя России. Сколько угодно можно говорить о стратегическом партнерстве между США и Россией, но негласно противостояние продолжается. И как–то, право, спокойнее, пока на американский лом хоть у кого–то в мире есть прием.