ЗАЩИТНИКИ РИГИ.

Константин ГАЙВОРОНСКИЙ,
Вести сегодня
4 августа 2007

При соотношении сил 1:5 бой выигрывается наглостью.

29 июля 1855 года была проведена единственная в истории русского флота атака гребных судов на паровой корабль. Совершила ее Рижская гребная флотилия — прямо в устье Даугавы.

Та война хоть и называлась Крымской, шла по всему периметру российских границ — на Балтике, в Белом море, на Камчатке. Увы, русскому флоту, проспавшему очередную технологическую революцию, приказано было отсиживаться на базах — паровые линкоры англо–французов имели слишком очевидное преимущество в маневре.
Весь Балтийский флот пришлось обратить в плавучие батареи, прикрывавшие Санкт–Петербург и Свеаборг. Остальное побережье Балтики осталось беззащитным. Результаты ревизии береговых укреплений в начале 1854 года — как любая ревизия в империи — выявили картину крайне грустную

"Везде мы поражались негодностью и дурным состоянием всего вооружения, — писал Николаю I флигель–адъютант Аркас. — Некоторые вновь созидаемые батареи были до того неправильно поставлены, что нельзя было не удивляться, для чего затрачивались громадные деньги на сооружение их; а там, где они действительно были нужны, их не было". Когда Аркас провел учебную стрельбу с одного из береговых укреплений, его стена после седьмого выстрела обрушилась. Доворовались.

Тогда в отчаянии решили построить 74 гребные канонерские лодки (из них 16 — в Риге) и возложить на них оборону побережья. А поскольку матросов не хватало, для комплектования экипажей лодок были сформированы 4 батальона морского ополчения. Высочайший манифест предписывал "дружины составить путем вызова охотников (добровольцев) в губерниях: C.–Петербургской, Новгородской, Олонецкой и Тверской". Добровольцы получали жалованье 8 рублей серебром, казенный харч и одежду крестьянского покроя "с правом носить мужичью бороду".

Лодки строились по проекту контр–адмирала фон Шанца. Шансы лодок Шанца в серьезном бою расценивались как близкие к нулю.
Двадцать метров длины, два небольших орудия и 32 ополченца на веслах — куда это против какого–нибудь 40–пушечного английского фрегата? Это ж не "Звездные войны", где истребители Люка Скайуокера могут и имперский крейсер завалить, это жизнь. И тем не менее желающих рискнуть головой за отечество оказалось куда больше, чем требовалось.

В Риге первые 6 лодок спустили на воду в начале июня 1854 года. Рижский батальон морского ополчения насчитывал 714 человек.
Канонерки спустили вовремя — 18 мая английские пароходы уже пожаловали в Либаву и увели из беззащитного порта все купеческие суда.
Пылали подожженные британцами финские порты. Однако под Ригу англичане пожаловали только в следующую кампанию.

5 июля 1855 года два английских парохода провели разведку боем, вступив в перестрелку с двумя канонерками мичмана Рыкачева и убедившись, что более крупных боевых кораблей в порту нет. Момент истины настал 29 июля, когда в устье Даугавы заявились более серьезные "гости" — 84–пушечный линейный корабль и корвет под флагами Royal Navy. Англичане открыли беглый огонь по Даугавгриве, рассчитывая прорваться в рижский порт.

"В 5.30 утра Рижский батальон гребной флотилии в составе 12 канонерских лодок вышел из устья Двины и построился в линию, — рапортовал командовавший батальоном капитан–лейтенант Истомин, брат знаменитого героя севастопольской обороны. — Заметив, что неприятель направляет свои выстрелы на форт–кометскую батарею, которая не может по дальности расстояния отвечать, я приказал всему батальону наступать на корабль. Командиры лодок спешно повели батальон вперед, несмотря на то что корабль поворотился всем бортом к батальону, чему последовал и корвет".

Борт английского корабля — 40 орудий плюс 15–орудийный бортовой залп корвета. Это при том, что и орудия у англичанин покрупнее, чем пушчонки на канонерках. В общем, шансы у них были исключительно за счет малых размеров. Но вскоре английские канониры пристрелялись, экипажи канонерок стали нести потери.

"В 6.30 утра лодка № 15 под командованием квартирмейстера Степана Анишки, получив подводную пробоину в кормовую часть, стала подводить под оную брезент и заделывать пробоину, продолжая действовать орудием, пока я на вельботе не прибыл на лодку и, видя, что в трюме 1,5 фута воды (полметра), которую едва успевали отливать, приказал квартирмейстеру Анишке отступить в Двину и прижаться к мели, — пишет Истомин и продолжает: — Пройдя отмель, образовавшуюся впереди р. Двины, я остановил батальон, находясь от кораблей противника на расстоянии 600 сажень (1200 метров).

Тут прапорщик морской артиллерии Юзефович, выдавшись с лодкою вперед всего батальона, пустил так удачно бомбу, что корабль стал сниматься с якоря… Корабль, отойдя на расстояние 3 миль, спустил катер. По дальности горизонта невозможно было видеть, что именно катер делает, но, судя по большому числу людей на нем, можно было заключить, что он заделывает пробоины. В 10.30 корабль скрылся за горизонтом".

Англичане — лучшие моряки в мире — такой запредельной наглости просто испугались. С 12 лодками переть на линейный корабль? Черт их знает, этих русских, может, они понабрали у себя в тюрьмах смертников? Может, у них мины с часовым механизмом в канонерках? Не смыться ли от греха подальше?..

Запомним эти имена: капитан–лейтенант Истомин, прапорщик Юзефович, квартирмейстер Анишка. Кстати, участвовал в этом бою и был ранен штабс–капитан Федор Колчак — двоюродный дед знаменитого адмирала. А скоро стали вступать в строй паровые канонерские лодки, и англо–французский флот на Балтике почувствовал себя и вовсе неуютно. "Паровые канонерки совершенно изменили наше положение, — признал французский адмирал Пэно.

— Мы теперь должны не только думать о нападении, но и о собственной защите". Атаковать столицу империи англо–французский флот так и не решился. Официальный отчет о деятельности батальонов ополченцев резюмировал: "Морское ополчение служит новым доказательством врожденной в каждом русском способности усвоить себе в короткое время все качества нового знания". Лучше и не скажешь.